სტრატეგიული გამოწვევები ევრაზიული ინტეგრაციისთვის

გულბაათ რცხილაძის მიერ წაკითხული მოხსენება ქ. სიმფეროპოლში, 2014 წლის 18 ნოემბერს, რუსეთის სტრატეგიული კვლევების ცენტრის მიერ ორგანიზებულ კონფერენციაზე.

Стратегические вызовы евразийской интеграции

   Практика после распада СССР, названного президентом Российской Федерации Владимиром Путиным «величайшей геополитической катастрофой двадцатого века», доказала, что так называемое постсоветское пространство не может стабильно развиваться в разобщенном виде. То есть, интеграция, точнее сказать, реинтеграция этого пространства является необходимостью (конечно, не в форме единого государства или союза типа ССР), диктуемой самой жизнью. СНГ, возникший на большей территории бывшего СССР, не был задуман и, тем более, не был устроен, как механизм реинтеграции. Не претендую на оригинальность, но правда, что СНГ был использован в качестве средства более-менее мирного и цивилизованного «развода» бывших союзных республик. Россия в ранние 1990-ые годы проводила амбивалентную политику по отношению к образовавшимся по соседству новым суверенным государствам – с одной стороны она пыталась сохранить влияние над ними, но с другой – ввиду господства либералов-западников в ее руководстве, дистанцировалась от них и даже изолировалась, отчасти даже сознательно рвав с ними финансово-экономические связи, предполагая, что соседи лишняя ноша и балласт для собственного прогресса. Вот как оценивал эту политику президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, с самого начала убежденный евразиец и инициатор интеграционных процессов: «В резкой, порой унизительной форме отталкивая соседей, тогдашнее российское правительство считало, что ему удастся опередить всех на пути реформ. Соседи же, по их расчетам, должны были остаться «на коленях»... Это непоправимым образом отразилось прежде всего на интеграционных процессах».[1]

   В итоге проект реинтеграции был в России вновь подхвачен лишь к середине 2000-ых годов (если не считать особые русско-белорусские отношения, возникшие еще в конце 90-ых), когда российское государство окрепло и стало развиваться бурными темпами, закончив войну в Чечне. Однако ни в коем случае нельзя утверждать, что как до этого момента, в 1990-ые годы, так и после него в 2000-ые, равно как и по сей день, во всех других республиках кроме РФ понимали бы необходимость интеграции исходя из собственных же национальных интересов. Казахстан с Белоруссией скорее являются исключением, нежели правилом. Хотя в настоящее время осознание пользы интеграции в рамках ТС и будущего Евразийского Союза растет и в других субъектах СНГ, в первую очередь, в Армении. Но в целом осознание этой пользы в большинстве случаев приходит трудно или вообще отсутствует. По краиней мере, политические элиты и руководители бывших союзных республик такой вариант либо полностью исключают (как на Украине), либо занимают отвлеченно-выжидательную позицию (как в Азербайджане и части государств Среднеазиатского региона), либо заняты насущными проблемами (как в Грузии), или же раздираемы ссорами по этому вопросу (как в Молдавии).

   Это и есть первый вызов евразийской интеграции в масштабах основной части бывшего Советского Союза – отсутствие осознания пользы интеграции среди политических элит (если не большинства населения) значительной части суверенных государств, возникших на месте СССР.  Можно предположить и то, что политические элиты, возможно, и осознают пользу для своих же национальных интересов, но закрывают на нее глаза ввиду различных факторов (давление со стороны США и Запада, эгоистические интересы местных олигархов и лоббистов, безволие руководителей государств и т. п.). Если посмотреть на данную ситуацию с позиции государств, уже решивших выстраивать отношения в рамках ТС и Евразийского Союза, то неучастие других соседей в этих процессах не наносит существенного вреда их политическим и экономическим интересам, однако в перспективе и для них весьма желательно расширение состава участников евразийской интеграции, особенно по геополитическим причинам. В первую очередь, это касается России, как естественного лидера и правопреемника СССР. К счастью, в России это понимают основные политические силы и вся общественность в целом.

   Но насколько возможно повлиять на расширение спектра участников евразийской интеграции из числа бывших союзных республик? Уверен, что это возможно, хотя вместе с тем для этого со стороны России делается слишком мало, а то, что делается, зачастую идет в неправильном направлении. Я это отчетливо вижу на примере Грузии и могу аргументировать мою позицию в рамках отдельной дискуссии. Следует также отметить, что другие члены ТС вообще ничего не предпринимают для пропаганды преимуществ интеграции для своих соседей и данную проблему оставляют решать одной лишь России.

                                                                       *  *  *

   Евразийская интеграция вовсе не подразумевает лишь реинтеграцию постсоветского пространства. Когда говорим о евразийской интеграции, подразумеваем не только, скажем, ТС, ЕврАзЭС, ОДКБ и Евразийский Союз, но и ШОС, российско-китайское сотрудничество, российско-индийское сотрудничество и т. д. Трудно переоценить значение углубления партнерства России с Китаем, хотя для успеха евразийского проекта игнорировать Иран невозможно. Полномасштабное российско-иранское сотрудничество может стать серьезным фактором превращения евразийской интеграции в необратимый процесс. Нужно признать ошибочной участие России в изолировании Ирана через Совбез ООН. «Спасибо» за частичную поддержку Запада в иранском вопросе Россия также не получила, как и в схожей ситуации в Ливии. Преодоление последствий антииранских санкций займет некоторое время, но в любом случае надо идти навстречу друг другу, игнорируя возмущенные реплики с Запада.

  Вызовы есть и в отношениях между субъектами ТС, то есть между теми, у которых уже достаточное время сложился консенсус о необходимости более тесной интеграции. В частности, у партнеров России по ТС иногда возникает соблазн, идти «своим» путем, не проявляя должной солидарности с Москвой. Это проявилось и во время введения Западом антироссийских экономических санкций. В частности,  налицо попытки (и достаточно успешные попытки) обойти введенные Россией контрсанкции на ввоз европейской сельхозпродукции. Для иллюстрации назову лишь один конкретный пример: запрещенная в России норвежская рыба нынче завозится в Белоруссию, там перерабатывается и потом перепродается в России. Об этом совершенно открыто пишет белорусская пресса.[2]  Там же сообщается, что российская компания «Меридиан», снабжающая крупные российские торговые сети продуктами, поощряет местное производство на норвежском сырье, инвестируя деньги. Это вполне законное соглашение и, конечно же, выгодная сделка для белорусской экономики, но тогда спрашивается: где же единый подход? Что это вообще за интеграция, если один партнер наживается на проблемах другого? Ведь на данном примере что получается: запрещенный продукт все-равно завозится в Россию в переработанном виде, иными словами, российские санкции не влияют на Европу, но вместе с тем тот же продукт завозится уже по завышенной цене, так как белорусский «сервис» повышает себестоимость продукта... В итоге Россия в двойном проигрыше. Таких примеров еще много, опять же через Беларусь в РФ завозят красивые на вид, но безвкусные испанские мандарины, в то время как рядом есть причерноморские мандарины высокого качества из Абхазии и Аджарии... В общем, эта ситуация требует серьезного подхода и ее тоже можно считать одним из стратегических вызовов евразийской интеграции, так как отсутствие готовности закрыть соответствующие законодательные лазейки[3] свидетельствует о некотором дефиците чувства солидарности и недостаточной политической согласованности между партнерами-субъектами евразийской интеграции.

   Главным внешним вызовом для евразийской интеграции это безусловно кризис и война на Украине. Запад никак не мог допустить нормального сотрудничества Украины с Россией и ТС, и, тем более, интеграции Украины в Евразийский Союз. Поэтому путем провоцирования на Украине известных всем процессов Запад создал зону нестабильности, близкой к хаосу, у российских границ, откуда и до Москвы-то не очень большое расстояние. Ясно, что война, нестабильность и разруха вред в первую очередь наносят самой Украине, однако в целом такая ситуация не создает спокойного фона для развития интеграционных процессов. Как будут развиваться события и как на них будут реагировать влиятельные группы интересов в самой России, а также ее партнеры? Но не будем искать одних лишь негативов, ведь позитивная сторона происходящего тоже очевидна: введенные против РФ санкции это шанс для создания автаркической системы на евразийском пространстве. Россия не была готова к такому резкому повороту событий (ведь это не она готовила госпереворот и войну на Украине![4]), но эта неготовность вовсе не является драматической. У России достаточно ресурсов для того, чтобы не только выстоять в условиях западных санкций, но и далее продвигать интеграционные проекты. Главное, набраться терпения. В недавно выпущенном нашим институтом исследовании об украинских событиях мы отметили:

  «В целом, нужно отметить, что санкции оказались нешуточными. Однако это максимум, что может сделать Запад, а этот самый максимум не в состоянии серьезно помешать развитию России. Да, потребуется некоторое время, чтобы Россия переориентировалась на углубление партнерства со странами Азии и Латинской Америки, ну и в первую очередь развивать собственное производство и собственные высокие технологии. Если все это получалось в советское время, почему нельзя сделать сейчас?! Реально Запад подтолкнул Россию, усилить свою автаркию, самодостаточность и выйти из глобализационных процессов, во многом навязанных ей после развала СССР. В первую очередь, речь идет о развитии собственного производства для удовлетворения огромного внутреннего рынка. Российские производители уже радуются санкциям, так как это их шанс, проявить себя. Санкции создали некоторый дискомфорт банкам и крупным концернам, ведущим бизнес с западными партнерами, однако никто из них не прекратит существование из-за санкций. /.../

  Но если даже представить себе, что западные санкции несколько усилят инфляцию и другие негативные процессы в экономике России, интересно, как себе на Западе представляют реакцию россиян и их руководства? Вот, допустим, подорожали водка да колбаса, как потом будет – россияне соберутся на Красной площади и потребуют от Путина вернуть Украине Крым, а православных русских людей в Донбассе бросить на произвол судьбы? Или, может быть, Путин сам выступит с такими инициативами, не дожидаясь протестов на Красной площади? Или Путин уступит место Горбачеву и тот устроит очередную «перестроику» и развал государства? – Конечно, это сарказм, ничего такого быть не может. Россия ни в коем случае не отступится, а действия президента Путина станут еще более решительными. Удивляет только следующее: Россию вроде изучают на Западе, у них есть специалисты по России в самых разных областях,  аналитики, исследователи, агенты – добывающие информации и многие другие полезные люди. Разве так непонятен характер русского народа и его лидера – Владимира Путина?  Неужели на Западе поверили, что Россия поддастся такому позорному давлению?»[5]

                                                                       *  *  *

   Так видятся основные вызовы стратегического характера развитию постсоветского и евразийского пространства. Эту глобальную проблематику можно еще разделить на региональные темы. Так, в Кавказском регионе, который я представляю, основным геополитическим проектом, способствующим интеграции, представляется поощрение открытия коммуникаций, связывающих Армению (а за Арменией на юге, как известно, находится и Иран) с Краснодарским краем России через Грузию и Абхазию. Курсируют и идеи возобновления путей сообщения между Грузией и Северной Осетией через Южную Осетию. Такие проекты надо бы деполитизировать, не увязывать с вопросом политического статуса, признания-непризнания и т. д. Экономика вместе с религиозными ценностями, которые учат нас терпению, прощению и усмирению гордыни должны стать основой продолжения мирного сосуществования в регионе (что в принципе устраивает всех, но не внерегиональных сил вроде США) и установления постепенного взаимопонимания через участие в евразийских проектах.  

   Хотелось бы также добавить, что считаю очень важным, вести постоянный диалог со всеми здоровыми политическими и интеллектуальными силами в Европе и США. Запад морально болен, там духовный, ценностный, структурный и демографический кризис. Политические элиты не в состоянии, в рамках утвердившихся на Западе десятилетиями представлений и системы решить эти кризисные моменты.  Но народы Европы и Америки жаждут перемен. Эти перемены могут наступить также внезапно, как и Советский Союз развалился неожиданно для многих. То, что на Западе не все политики перестали мыслить и, наоборот, существует тяга к гармоничному сосуществованию с Православной цивилизацией, доказывают такие яркие личности, как президент Милош Земан в Чехии, Марин Ле-Пен во Франции или Рон Пол в США. Евразийский проект не означает отторжения Запада, особенно Европы. Наоборот, мы обязаны активно вести диалог, влиять и даже помогать всем здоровым силам западной общественности. Доморощенных западников это моё утверждение рассмешит, но лишь на полминуты – чуть задумавшись, даже многие из них поймут, что данное утвеждение имеет под собой серьезную основу. --